А. Марьин: «Победу с «Ладой» вспоминаю со слезами на глазах»

А. Марьин: «Победу с «Ладой» вспоминаю со слезами на глазах»

Чемпион Европы и бронзовый призер чемпионата мира Алексей Марьин вспомнил победные годы с «Ладой» -1994, рассказал, на что хватало премиальных в сборной и клубе, и с кем у вратаря не сложились отношения в «Спартаке» в интервью сайту клуба «Легенды Хоккея».
 

Чемпион Европы и бронзовый призер чемпионата мира Алексей Марьин вспомнил победные годы с «Ладой» -1994, рассказал, на что хватало премиальных в сборной и клубе, и с кем у вратаря не сложились отношения в «Спартаке» в интервью сайту клуба «Легенды Хоккея».
 
- Недавно завершился чемпионат мира. У вас в свое время тоже была возможность выиграть этот турнир?
- Да, в Финляндии. В 1991 году я стал чемпионом Европы, чемпионат мира же, к сожалению, выиграть не получилось. Да и я провел на турнире не так много матчей.
 
- Ваш коллега Андрей Трефилов после проигрыша шведам плакал. Вы к поражению отнеслись также эмоционально?
- Я говорил Трефилову: «Андрюх, ты когда-нибудь сгоришь. Столько таскать в себе». Он всегда переживал, готовился. Мне кажется, надо забывать неудачи. Так будет легче и тебе, и окружающим. А то, что ж после драки кулаками махать? Конечно, было обидно. Нильсон забил между ног, удачно попал. Шайба залетела с угла. А у шведов в воротах играл Ридервал, и он просто какие-то чудеса творил. Не знаю, что поел - все шайбы в него попадали. Не наш день был. Эх, если бы мы победили, стали бы чемпионами мира, а так — выиграли только «бронзу».
 
- После 1991 года у вас были еще шансы попасть в сборную?
- Да. На Олимпиаду. Но я получил травму — разрыв связок. Два месяца проходил в гипсе. А потом восстановился, и мы ездили в Америку, играли с олимпийской сборной. Поездка была затяжная — больше двух недель. И матчи шли практически каждый день. Я получил лучшего игрока турнира. И поэтому после, честно говоря, просто не понял решение тренерского штаба — взять двух динамовцев на Олимпиаду. Хотя можно было посоветоваться и с Якушевым, спросить в какой форме я нахожусь. Я ведь восстановился полностью и был уверен, что поеду во Францию. Но опять «мимо кассы».
 
- В Финляндии вы стали третьими. Что можно было позволить себе на премиальные за бронзовую медаль чемпионата мира?
- Возможно, загородную деревянную дачу. И то, очень далеко от Москвы. Нам заплатили тысяч десять или восемь. Честно говоря, это была символическая сумма, которую сейчас хоккеисты получают за одну игру. В «Ладе» я получал три тысячи долларов плюс премии. На жизнь вроде хватало. Еще по контракту нам давали машины. Жили мы в гостинице, питание тоже было бесплатное. То есть мы особо не тратились. Но все равно в то время все уезжали в Европу. Хотя и там-то гроши платили. Побольше, чем у нас, конечно. Но все же суммы абсолютно не те, что сейчас.
 
- Вы уехали играть в Европу тоже, потому что там больше платили?
- Нет. У меня просто сложились плохие отношения с Гелани Товбулатовым. Этот человек развалил «Спартак». Все могло у команды сложиться по-другому. А сейчас красно-белые вообще исчезли из КХЛ. Но, надеюсь, что клуб сможет выбраться из этой ситуации.
 
- Как вы ощущали себя за границей — попали в другой мир?
- Конечно, жизнь иная. Хотя там тоже хитрят.
 
- О чем это вы?..
- По контракту обещали двухкомнатную квартиру. А привезли сначала в однокомнатную, в которой жили два канадца-балбеса (смеется). Там все было разбито, перевернуто. Я говорю: «Нет, ребята, давайте другую...» Потом привезли в хорошую трехкомнатную квартиру. В ней заблудиться можно было. У нас в стране в то время был совершеннейший бардак, а там, конечно, все солидно было. В бытовом плане - точно лучше.
 
- Почему же вы вернулись обратно в Россию?
- Меня пригласили. Я приехал в «Ладу», и мы сразу же стали чемпионами страны. Со слезами на глазах вспоминаю эту победу. Ощущения незабываемые. Я еще в Венгрии потом стал чемпионом. Тоже были эмоции. Но не такие. Хотя лучшим приятно стать в любой стране. Не то, чтобы появляется эйфория, но мурашки бегут по коже. И надо шагать для победы весь сезон. На тех же чемпионатах мира и Европы больше значения имеет удача и то, в каком состоянии ты подошел к турниру. А тут форму надо держать весь сезон.
 
- Геннадий Цыгуров у вас «тонны считал». Вы не могли быть в плохой форме.
- Да, это точно. Если все хоккеисты после игры шли в душ и отдыхать, то нашу команду заставляли подниматься в тренировочный зал и тягать блины и штанги. Еще у нас были пробежки. Но меня, как вратаря, жалели (смеется). Я не участвовал, сидел — растягивался.
 
- Эпидемия желтухи, которая в тот чемпионский год команду чуть не подкосила, вас тоже миновала?
- Тьфу-тьфу, мне повезло. Хотя температура была. И подозрения на желтуху существовали. Помню, мы уезжали в Ригу. Цыгуров — сидит, весь трясется. Без вратаря же команда может остаться. А вылет был рано, часов в пять утра. Цыгуров вздыхает и с надеждой смотрит на меня: «Ну что ты?..» Отвечаю: «Да ничего, нормально». Мы поехали в Ригу и обыграли местное «Динамо» (улыбается).
 
- Фартовая форма у вас в тот сезон была? Обычно после победных матчей появляются приметы...
- Знаете, я поспокойнее к этому всему относился. Хотя в душе, конечно, перед каждым матчем волновался. Вот у нас в «Ладе» был Андрей Болсуновский - вратарь. Тот суеверный... Мог в одном комбинезоне весь сезон ходить. Костюм уже драный совсем. А Андрей гордо заявлял: «Фартовый». И все равно его напяливал. Я смеялся: «Андрюха, стыдно в таком ходить...»
 
- Давно с коллегой виделись? Знаю, у вас раньше была традиция собираться всем чемпионским составом «Лады».
- Я последний раз приезжал в Тольятти в прошлом году, когда у команды был юбилей — прошло 20 лет, как мы выиграли чемпионат МХЛ. Состоялся товарищеский матч и потом был банкет. Мы вспоминали, какая дружная команда подобралась в то время.
 
- Лучшая из всех, где вы играли?
- В моей жизни я попадал в такой отличный коллектив лишь дважды — в «Ладе» и в «Спартаке». Хотя меня приглашали и в ЦСКА. Может быть, зря не пошел. Возможно, карьера по-другому сложилась бы.
 
Марья Михаленко